«Если господь призовёт к себе Александра Лукашенко, мы выставим на выборы его труп — и вы увидите, что люди проголосуют за труп Лукашенко. Я серьёзно вам это говорю! Просто чтобы все понимали, как сильно наши люди любят своего президента». (Лидия Ермошина, фейковые цитаты великих людей из интернета.)

Когда Лукашенко стал президентом, я ещё ни разу не брился, не занимался сексом и должен был слушаться папу с мамой. Вокруг был мир без интернета, мобильных телефонов и банковских карточек. Компьютерные игры записывались на аудиокассеты. Чтобы в них сыграть, вам нужно было соединить кассетный магнитофон с телевизором. Самым популярным сериалом была «Санта-Барбара». «Игре престолов» такой успех даже не снился. Её смотрели вообще все. У экранов собирались сразу три поколения, чтобы следить за запутанными семейными дрязгами. Её обсуждали в школах, транспорте, очередях.

Тогда будущее по-настоящему меня не интересовало, оно казалось слишком далёким.

Сейчасу меня трое сыновей от разных женщин, один из них помог мне недавно оплатить аренду квартиры. Я влюблён в четвёртую, и когда мы говорим с ней о будущем, я называю его «оставшаяся мне жизнь». Изучал философию и литературу. Был гастарбайтером в Москве. Потом журналистом – от обозревателя соцсетей до военного корреспондента. Побывал на войне. Сидел в тюрьме. Работал на голландского бизнесмена, который жил под Минском в шестиэтажном коттедже в стиле графа Дракулы имечтал заманить Лукашенко к себе на вечеринку, чтобы уговорить его засеять Беларусь коноплёй, сделав главным поставщиком марихуаны в Европе. Спичрайтером у казахского олигарха, приговорённого на родине к пожизненному заключению. Ел руками бешбармак, читал Коран, мечтал о белой юрте в бескрайней степи. Даже на настоящих масонов поработал, которые оказались не всемогущими, а нервными и трусливыми.

В общем, чего только не было с тех пор, всего и не упомнишь. «Санта-Барбара» давно закончилась, много лет назад депортировали из Беларуси хозяина коттеджа в стиле графа Дракулы, а Лукашенко всё ещё остаётся президентом и снова идёт на выборы. Я уже давно не слушаю старую песню «Мы будзем жыць, калі Лука здохне», потому что начал сомневаться в этом. И хотя моя судьба напрямую зависит от судьбы этого режима – я смогу вернуться в страну, которую мне пришлось покинуть, только если он сменится на что-то цивилизованное – у меня нет радостного возбуждения накануне выборов: ну, а вдруг, ну, а если? Один взмах крыла бабочки – и всё изменится!

Это возбуждение охватывало многих, и меня вместе с ними, все предыдущие выборы. Кроме последних, когда беларусы были напуганы, что может быть «как в Украине», поэтому решили, что пусть уж лучше будет как есть. Страх мало-помалу отпустил, и вот опять запорхала эта бабочка надежды, на этот раз с лицом Виктора Бабарико, поманила за собой политически обеспокоенного беларуса.

Надежда – хороший завтрак, но плохой ужин, как учит нас Фрэнсис Бэкон. Меньше всего мне хотелось бы разыгрывать из себя древнего старика, который всё уже видел и знает, что всё бесполезно. Тем не менее стоит помнить, что неоправданные надежды приводят к разочарованию, выгоранию и прочим эмоциональным расстройствам. А надежда на то, что мы увидим массовый героический саботаж членов избирательных комиссий, которые внезапно честно посчитают голоса и у нас впервые с 1994 года будет хотя бы второй тур, она именно такая – неоправданная. «Вирус нам поможет» – это и то более вероятное событие. Лидия Ермошина проговорилась об этом главном подсознательном страхе, когда заявила, что в неё якобы хотели плюнуть, чтобы заразить коронавирусом. Ничего другого они на этих выборах не боятся.

Диктатуры не рушатся в результате избирательного процесса. Не то чтобы вообще никогда, но это случается крайне редко. И если случается, то с более сложными диктаторскими системами. Как, например, режим «чёрных полковников» в Греции или хунта Пиночета в Чили. При всей их изначальной жестокости, политически они находились на более высоком уровне развития, чем нынешняя Беларусь. Обе системы, по сути, сами обеспечили переход к демократии. Естественно, под давлением обстоятельств и общества. Но для того, чтобы перейти к демократии, мосты к ней не должны быть полностью сожжены. В нашей стране эти мосты сожжены вместе с политической жизнью. Беларусь сегодня представляет собой примитивную диктатуру. Не в ругательном, а чисто политологическом смысле. Эта диктатура устроена очень просто, состоит из небольшого числа элементов: он наверху, все остальные внизу. Лифт не работает – тросы оборваны, кабина разбита, бригада ремонтников давно исчезла в пути. Такие системы живут до смерти или бегства диктаторов, реже – до передачи власти назначенному преемнику.

Кто-нибудь из потенциальных кандидатов похож на смерть с косой или на национального супергероя?

Этот (риторический) вопрос не подразумевает, что среди потенциальных кандидатов совсем нет достойных, симпатичных, компетентных людей. Или что они не выглядят «по-президентски». Просто для перехода от диктатуры к демократии не достаточно, чтобы нашёлся хороший человек, который окажется лучше диктатора. Неловко об этом напоминать, но диктаторы остаются диктаторами не потому, что они лучшие, а потому, что они диктаторы.

«Кандидат надежды» Виктор Бабарико то ли не понимает этого, то ли делает вид, что не понимает. Демонстрируя наивный магический подход. Вот я сейчас выйду (в белом пальто красивый), покажусь народу, народ увидит, народ оценит и – опля! – диктатор такой: ну, что ж, тогда я пошёл, не поминайте лихом… Ну, или не оценит, что тоже не беда. Это же не Армагеддон и не Рагнарёк какой-нибудь, я чисто в отдел кадров, по объявлению, увидел, что вакансия открыта. Шёл мимо. Дай, думаю, зайду.

Вот так рыжеволосый Джабез Уилсон, герой рассказа Конан Дойля, увидел в газете объявление, что какой-то «Союз рыжих» предлагает лёгкую и высокооплачиваемую работу соискателям, которые обязательно должны быть рыжими. Уилсон и повёлся. У него были настоящие ярко-рыжие волосы огненно-красного оттенка, и он решил, что шансы занять вакансию высоки. Пришёл – и его сразу взяли. Якобы за прекрасный цвет волос. Для убедительности даже вцепились ему в волосы и дёрнули изо всех сил. Приходится, мол, быть осторожными, а то некоторые обманывают при помощи париков или краски. Если само объявление и выглядело очень странным, после такой проверки он поверил, что всё серьёзно. А «Союз рыжих» оказался липовым прикрытием банды, которой Уилсон понадобился в качестве инструмента их преступного замысла.

Некоторые белорусские аналитики и лидеры мнений сомневаются в умственных способностях белорусской диктатуры. Считают, что она не умеет в многоходовочки. И просто не способна была додуматься использовать парочку «рыжих» в своих интересах. В таком случае ей просто сказочно повезло – «рыжие» сами пришли и вызвались помочь.

В каком смысле помочь?

Выборы в Беларуси – магический ритуал продления полномочий диктатора. И «магический» здесь важное слово. Он совершается не для «галочки». Ритуал – это символическое воспроизведение мифа, значимой истории для утверждения порядка вещей. В нашем случае миф состоит в том, что Лукашенко на заре времён победил силы хаоса, установив порядок и стабильность. После чего вознёсся на недосягаемую высоту и теперь по сравнению с ним – все карлики. Ритуал совершается не просто так, а для аудитории. Которая оценивает качество представления. Какая-то её часть может кусать себе ногти от разочарования, возмущения и бессильной злобы, так надо. Но у остальных должно возникнуть ощущение, что всё остаётся по-прежнему, ось мира на своём месте. Поэтому ритуал должен выглядеть правдоподобно. При этом сохранять определённую тайну для ума – не так важно, сколько голосов на самом деле набрал тот или иной кандидат, главное, чтобы верилось, что Лукашенко «всё равно победил».

Бабарико и Цепкало, если их допустят к выборам, выполнят одну из важных задач – добавят ритуалу убедительности. Необычность будет разве что в том, что их сложно представить «силами хаоса». Но ведь так даже интереснее, появится настоящая интрига. И это очень вовремя. Тебе нечего продать избирателю? Продай ему интригу!

В чём ошибка тех, кто утверждает, что белорусской диктатуре не нужна интрига на выборах?

Нет, они совершенно правы – белорусская диктатура не относится к диктатурам мобилизационного типа. Ей не нужна армия сторонников, она не ищет активных форм поддержки. Сидите и не высовывайтесь, я сам разберусь и обо всём позабочусь, подмету улицы и зажгу фонари– так выглядит социальный контракт с ней. Иными словами, она стремится к тому, чтобы общество оставалось аполитичным. Политика должна находиться на периферии сознания беларуса и не очень его волновать. Отсюда, казалось бы, логически вытекает, что и к выборам не нужно привлекать чрезмерного внимания.

Такие скучные выборы можно было позволить себе в 2015 году. В ситуации, когда общество притихло и оцепенело, думая только о том, как бы чего не вышло. На этот раз соотношение боязни перемен и недовольства существующим порядком вещей совсем иное. Может быть, оно ещё и не приняло реально угрожающих масштабов, но так просто от него не отмахнуться.

На раздачу слонов денег нет, с главным кормильцем и поильцем отношения не заладились, бродит и набухает кризис. Ну ладно, держите выборы, идентичные натуральным, пожалуйста. Всё без обмана. Деньги давай, шарик ищи. Хоп-хоп-хоп. Шарик найдёшь – в ресторан пойдёшь! Не повезло?Бывает.

Риска для власти никакого. Ни Бабарико, ни Цепкало не станут всерьёз оспаривать результаты выборов, тем более призывать к акциям протеста. И уже сейчас очевидно, что взбудоражить общество они не смогут, да и не будут этого делать. Возможно, Бабарико произнёс главные слова своей роли: значительных фальсификаций нет, массовые репрессии – мифотворчество, всё решит воля народа. Представление окончено, можно опускать занавес.

Если Бабарико и Цепкало были специально отобраны для того, чтобы принять участие в ритуале продления полномочий Лукашенко, то легко предположить, почему именно они. Состоятельные люди с историями успеха в анамнезе. Респектабельные, вполне системные. Чтобы выполнить роль шпица в корзинке. Модный апгрейд на скорую руку.

Когда-то опиравшаяся на «простой народ» диктатура давно от него оторвалась. Она его просто не знает из-за отсутствия институтов политического представительства и каналов обратной связи. Единственный сегмент общества, который обладает саморепрезентацией, чьи запросы проявлены и сформулированы – условная «партия интернета».

Это они твои запросы учли, юзернейм. Вот тебе шпиц и Бабарико. Будь здоров, не кашляй.